Сложив под открытым небом свои ничтожные пожитки, колонисты собрались вместе на общую молитву и благодарили Бога за благополучное прибытие. Тяжёлое чувство овладевало молившимися: иной оставил на родине своих родителей, у другого смерть отняла дорогою жену или детей, а многие явились сюда сиротами – без отца и матери. К тому же у нас не было и кровли, под которой мы могли бы укрыться, а ещё по прибытии прошёл сильный дождь, насквозь промочивший нашу одежду и покрывала. Это заставило нас немедленно заняться возведением землянок. Так как первая зима была очень суровая и выпало много снега, то нетрудно себе представить, с какой тоской каждый вспоминал свою милую родину, так как в первую же зиму два наших колониста, ездивших в Топовку за провизией, замёрзли, и лишь весною, после таяния снега, были найдены их мёртвые тела; только по провидению божьему не замёрзло больше народа. С ужасом вспоминаю, как колонисты в одном немецком сюртуке или кафтане, если таковой имелся, ездили в Саратов за казённой мукой для пропитания себя и своих детей…
Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997. С.78.
2.4.2.
Воспоминания колониста Меринга о первых месяцах жизни в колонии
(фрагмент)
10 августа 1767 года получил 2 калмыцкие лошади, 18 апреля 1768 года – телегу, 14 мая 1768 г. – получил первый семенной хлеб: 12 мер пшеницы, 2 м. ячменя, 5 м. овса, 1/4 м. льну, 1/8 м. проса, и 1/8 м. крупы; 6 июня 1768 года – получил железные принадлежности: 1 русский плуг (соху), 2 косы, 2 серпа, сковороду, садовый нож, замок, кочергу. В это время многие колонисты собирались бежать к калмыкам…
В мае 1768 года главный судья конторы, его превосходительство бригадир Иван Резанов поизводил ревизию; он был очень строг и значительно сократил кормовые деньги за то, что мы не пахали землю…
Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997. С. 79.