3.2. Дальнейшее заселение немцами Новороссии, развитие причерноморских колоний
В успешном становлении и развитии колоний Новороссии без преувеличения огромную роль сыграл С. Х Контениус. Выходец из Вестфалии, с 1785 г. он находился на российской государственной службе. Будучи советником Географического департамента и надворным советником, по поручению правительства и, в частности, Экспедиции государственного хозяйства иностранных и сельского домоводства, С. Х. Контениус инспектировал немецкие колонии под Черниговом и в Новороссии.
|
|
| Х. С. Контениус |
С. Х. Контениус блестяще справился с задачей. В течение 1798–1799 гг. он объездил все колонии Новороссийского края, а также Малороссийской губернии. Собранный им материал был положен в основу высочайше утвержденного доклада от 6 апреля 1800 г. «О предполагаемых средствах к поправлению состояния Новороссийских иностранных переселенцев и об учреждении под ведомством Экспедиции государственного хозяйства Конторы опекунства новороссийских иностранных поселенцев».
В докладе отмечались выдающиеся заслуги Контениуса и вскоре он был назначен главным судьей Конторы Опекунского Совета. Уже на первых порах Контениус все усилия употребил для улучшения благосостояния колонистов.
В октябре 1803 г. предписанием Экспедиции Государственного Хозяйства С. Х. Контениусу было поручено водворение меннонитов, немцев, греков и болгар. С февраля следующего года он стал проводить эту работу под руководством герцога Ришелье.
Со всей присущей ему энергией он занялся устройством колонистов на новой родине. Надолго выезжал к местам их прибытия и водворения, чтобы узнать о количестве переселенцев, их нуждах, принять все меры, чтобы они смогли быстрее освоиться но новом месте, получили необходимую помощь и приступили к хозяйствованию. Документы свидетельствуют, что Контениус лично старался выполнять самую сложную работу.
Если колонисты с пониманием относились к требованиям заниматься традиционными отраслями, то предписания о развитии виноградарства, шелководства, тонкорунного овцеводства, воспринимали с недоверием. С. Х. Контениус был терпелив и настойчив. Он завел в колониях общественные плантации и общественные овчарни под присмотром окружных и сельских приказов, решив сначала развить новые отрасли. Для колонистов выписывалась обширная литература по шелководству, овцеводству, садоводству. Контениус изучал книги, выезжал в колонии для наставления переселенцев. Энергичная деятельность приносила результаты:
В Екатеринославский казённый сад из разных мест выписывались семена многих видов деревьев, кустарников, привозились саженцы. Выращенные в питомнике саженцы и семена поставлялись в колонии, города и сёла края. Прибыльной отраслью стало овцеводство. Несмотря на то, что постоянные поездки пагубно сказывались на здоровье С. Х. Контениуса, он по указу Александра I был назначен экстраординарным членом попечительского совета и еще более 10 лет продолжал трудиться над благоустройством колоний. Российское правительство неоднократно награждало Контениуса высшими наградами империи. В сентябре 1821 г. он был произведен в чин действительного статского советника.
Будучи немцем и лютеранином, Контениус не делал никаких поблажек соотечественникам. Оказывая предпочтение менонитам, он следовал в русле политики властей. Благодаря ему, власти впервые получили точные данные о реальном состоянии этого края. Как попечитель колонистов Новороссийского края, он объективно содействовал его быстрому развитию и процветанию.
Вначале ХIХ в. начался второй значительный бум переселения на территорию Юга Украины.
|
|
| Колонисты в Новороссии. Brandes D. Von den Zaren Adoptiren |
С 1803 по 1809 гг. на территории Херсонской губернии было создано 31 немецкая колония. Это был период наиболее интенсивного переселения немцев. Заселялись в основном Херсонский и Тираспольский уезды.
В 1803 г. на территории последнего возникла колония Мариенталь (65 семей), в 1804 г. Иозефсталь и др. селения. В Херсонском уезде в 1804 г. появились селения Клостендорф, Мюльгаузендорф и др. Немецкие колонии, возникшие в 1809 г. (всего 12) в основном отражали название местностей откуда они прибыли их обитатели: Раштадт, Кассель, Вормс и др.
В Екатеринославском уезде значительный приток колонистов берет отсчет с 1822 года. Разрешение на въезд этой группе колонистов было дано еще в 1819 г. По количественному составу эта колонистская волна была немногочисленной – 1059 душ мужского пола. В 1823–1825 гг. мигранты из Баварии и Пруссии основали 17 новых поселений, составивших особый Мариупольский колонистский округ.
Сюда же в 1830–х гг. были переведены 124 семьи из Черниговщины, которые образовали 5 новых селений. Всего в Мариупольском округе с 1823 по 1824 гг. были основаны 4 меннонитских, 5 католических, 23 лютеранских колоний.
Анализ событий первого десятилетия ХIХ в. позволяет утверждать, что это был период наиболее интенсивного заселения иностранными колонистами трех южноукраинских губерний. С 1800 г. – момента создания Конторы опекунства новороссийских иностранных переселенцев, когда число проживавших здесь немцев и шведов составляло 2336 человек, оно возросло к 1810 г. до 10 тыс. человек, т. е. увеличилось в 4 раза.
В период 1816–1835 гг. приток иностранных, в том числе немецких колонистов в Херсонскую губернию резко сократился. За это время немцы образовали 6 новых населенных пунктов в Тираспольском уезде, что было значительно меньше по количеству, чем в Екатеринославской губернии, однако немецкие поселения на Херсонщине были более многочисленными. В это период колонисты прибывали только по специальному разрешению властей.
В Молочанском округе ранее других стали образовываться меннонитские колонии.
- Представление I отделения Экспедиции государственного хозйства министру внутренних дел В. П. Кочубею
В 1804–1805 гг. В Мелитопольском уезде в голой безлесной степи, в районе со сложными климатическими условиями возникли первые 17 колоний меннонитов возле речки Молочные воды. До 1822 г., когда закончилось действие разрешений на въезд колонистов в Новороссию, здесь были основаны еще 16 меннонитских деревень. Меннониты селились на левом берегу Молочной, а на правом – выходцы из немецких государств Нассау, Бадена, Вюртемберга, Баварии. В 1806 г. на правом берегу было уже 18 колоний, где размещались 250 семей. В 1809 г. на Молочные Воды прибыли еще 600 немецких семей. В первой четверти ХIХ в. немецкие селения были основаны в Бессарабии, Приазовье. В Крыму, под Феодосией, на речке Индоле в 1805 г. поселились 49 немецкоязычных переселенцев из Швейцарии (поселение было названо Цюрихталь). Сюда же перебрались отдельные переселенцы из района реки Молочной.
К середине ХIХ столетия немецкая колонизация Новороссии состоялась. Немцы стали заметным этническим компонентом региона. Если в 70–е гг. ХVIII столетия их здесь почти не было, то в 1857 г. на их долю приходилось 4,23 % населения Херсонской и 2,26 % Екатеринославской губерний. Наибольшее количество немцев проживало в Одесском уезде – 19,82 % всех жителей, Тираспольском – 8,24 %, Екатеринославском – 9,55 %. Процесс основания и развития немецких колоний на Юге Украины шел очень быстрым темпами. Если в 20–е гг. в Херсонской губернии существовало 40 немецких поселений, которые владели 182,7 тыс. десятин земли, в Таврической губернии существовало 50 поселений со 123 тыс. десятинами земли, в Екатеринославской – 26 поселений с 71,5 тыс. десятинами земли, то в 1915 г. в Херсонской губернии немецкие и австрийско–венгерские подданные имели 987,2 тыс. десятин земли, в Таврической губернии существовало 329 немецких колоний, имевших 519773 десятины земли, Екатеринославской – 233 колонии с 282827 десятинами земли.
Первые десятилетия хозяйствования колонистов проходили с большими сложностями. Отсутствие медицинского обслуживания, преступное безучастие властей, привели к массовым заболеваниям переселенцев. Частыми были кражи имущества, лошадей, строительного леса. Труднейшей проблемой было отсутствие орудий труда для обработки земли. Стихийные бедствия усиливали невзгоды колонистов. В 1821 г. град истребил посевы хлеба и травы, нашествие саранчи довершило начатое. Цинга и горячка убивали людей, наблюдался массовый падеж скота. В 1829 и 1830 гг. эпидемии чумы и холеры усугубили ситуацию. На переживших эти страшные напасти людей обрушилась засуха 1833 г. и, как ее следствие, неурожай, охвативший южные губернии. В последующие десятилетия эпидемии болезней, падеж скота, засуха и неурожай повторялись с устрашающей периодичностью.
Главной сферой приложения их труда стало сельское хозяйство. Большую активность колонисты проявили в области животноводства. Российские власти рассчитывали на колонистов, прежде всего с точки зрения сельскохозяйственного освоения юга России. Если сравнить системы землепользования немцев–колонистов и меннонитов, то нельзя не заметить существенное различие. Если в Поволжье правительство трижды вынуждено было добавлять им земельные наделы, чтобы избежать малоземелья и обнищания поселенцев, то немцы и меннониты Украины к выделенным правительством 700 000 га земли сами докупили еще 4,2 млн. га.
Российские власти стремились к тому, чтобы каждая семья, получив нормальный земельный надел, сохранялась, а «двор» и «хозяйство» оставались из поколение в поколение нераздробленными с единоличным хозяином. Не без оснований они видели в единоличном потомственном пользовании один из двигателей хозяйственного успеха. Вместе с тем в поселениях существовало общинное землевладение, при котором каждое отдельное самостоятельное хозяйство, тем не менее, подчинялось общинным принципам, т. е. речь шла фактически о частном землевладении при юридически общинной собственности. В этой ситуации общины сообща покупали землю для малоимущих жителей и создавали дочерние колонии. Так же действовали отдельные предприимчивые крестьяне ряда деревень, которые объединялись для покупки земли и на ней основывали населенные пункты. Необходимо отметить и продуманную фискальную политику государства, позволявшую колонистам наращивать хозяйственный потенциал.
Особый интерес представляет система землепользования в трех южных губерниях (Таврической, Херсонской и Екатеринославской). Земля каждой колонии была разделена на усадебную, сенокосную, пастбищную и полевую. Последняя находилась в непосредственной близости от села и, в свою очередь, делилась на 4 участка (четырехпольный оборот). В каждом поле колонист имел по 6,4 десятины. Полевые участки находились у каждого под рукой. Близость от дома позволяла ему тщательно обрабатывать землю с использованием рабочего скота и усовершенствованных орудий труда, изготовленных своими же сельскими ремесленниками.
Одной из трудностей колонизации было отсутствие питьевой воды. Чтобы решить этот вопрос колонисты вступали в контакт с местным населением. Это желание находило отклик и, например, ногайцы помогли переселенцам в поисках питьевой воды.
На юге Украины обилие земли способствовало переложному земледелию. Однако колонисты в силу того, что у них были фиксированные участки земли, не могли использовать подобную систему и прибегали к интенсификации хозяйства. Период подражания опыту местных жителей оказался очень неудачным. Переселенцам не удалось вначале добиться даже среднего урожая. Так, урожайность зерна за период с 1812 по 1821 гг. составила в среднем 4,36 центнера с гектара. Такие урожаи делали занятие земледелием малотоварным и не способствовали повышению жизненного уровня колонистов. Положение изменилось во второй четверти ХIХ в., когда ведомости Попечительного комитета смогли зафиксировать урожайность зерна 8 центнеров с гектара. К этому времени завершилась адаптация меннонитов к местным условиям. Меннониты возделывали прежде хлеб на низких и сырых почвах Пруссии. Климатические условия Украины оказались принципиально иными. Здесь переселенцы столкнулись с необходимостью обработки земли в засушливых степных районах и автоматическое перенесение прежних навыков оказалось невозможным. Благодаря опыту и усилиям И. И. Корниса была найдена новая аграрная система – использование черного пара для влагозадержания. Кроме того была доказана необходимость смены зерновых культур на посевных площадях.
Хозяйства колонистов производили товарную продукцию. Значительную сумму они получали от продажи зерна, вывозимого через южные порты за границу. Ежегодно в середине ХIХ в. колонисты Новороссии выручали от продажи зерна, вывозимого за границу до 800–900 тыс. рублей серебром. На одного работоспособного члена колонии в среднем приходился доход от 16 до 40 руб. серебром в год, что значительно выше, чем у остальных категорий крестьян Украины.
Помимо пшеницы колонисты выращивали и картофель. Высокая урожайность и относительная неприхотливость содействовали быстром распространению этой культуры. Одним из условий наделения колонистов землей являлось развитие ими садоводства и степное лесоразведение. Под присмотром Попечительного комитета переселенцы должны были развести по 0,5 десятины леса на каждом наделе. Некоторым из колонистов эта обязанность казалось настолько обременительной, что они возвращались в Германию.
Первые образцовые общественные лесные плантации были основаны уже в 1806–1810 гг. на берегу реки Молочной между колониями Альтанассау и Вейнау. Однако наибольшие результаты были получены после 1831 г., когда среди колонистов Молочанского округа было создано Общество для правильного и методичного лесоразведения во главе с Корнисом. К 1851 г. в немецких колониях было более 300 тыс. фруктовых и более 154 тыс. тутовых деревьев, сотни виноградных кустов. Современники писали, что каждая немецкая колония представляла собой как бы один непрерывный парк. В немецких колониях предпочтение отдавалось насаждению дуба, который вначале рос медленно, а затем – быстро набирал в росте и давал превосходную древесину, из которой строили телеги – фуры, славившиеся по всей округе.
Успехи в животноводстве климатические условия и пришли к немецким колонистам далеко не сразу. Первоначально переселенцы отставали от коренного населения по обеспеченности скотом на душу населения. Но постепенно положение изменилось. Именно меннониты и немецкие колонисты начали первыми на Украине в широких масштабах практиковать тонкорунное овцеводство, что было достаточно выгодным и прибыльным делом. Уже в начале ХIХ в. среди колонистов этого района появились крупные предприниматели, торговавшие скотом и продуктами животноводства. Так, в колонии Либенталь колонист Бритнер получил от своих овец в 1825 г. 405 пудов шерсти на сумму 12 555 руб. В Таврической губернии с ее теплым климатом и превосходными лугами (яйлами) на Крымском полуострове для животноводства были более благоприятные условия, чем в Екатеринославской и Херсонской губерниях.
Свои особенности имело животноводство менонитов. В подавляющем большинстве они прошли хорошую сельскохозяйственную школу в Голландии. У них был накоплен большой опыт по уходу за скотом, в производстве масла, сыра. Иммигранты – немцы, жившие рядом с ними быстро усваивали основные навыки животноводства.
Успешно развивалось животноводство в швейцарских колониях врайоне Цюрихсталя, в немецких – в районе Симферополя, а также на реках Молочной и Берде – в колониях меннонитов. Работа по улучшению пород овец велась с учетом опыта европейских государств. Известно, что члены Союза имели в своем распоряжении лучшие сочинения по овцеводству. Все хозяйства Молочанского колонистского округа оказывали финансовую поддержку этому начинанию. В 1814 и 1816 гг. Екатеринославская суконная фабрика закупила у колонистов шерсть, качество которой было высоко оценено специалистами. Уже в 1820 г. в округе практически не было ни одного хозяйства, где не было бы овец. Большая заслуга в деле развития общественных овчарен и разведения мериносов принадлежит Иоганну Крониусу и семье Фальц–Фейнов. Благодаря их усилиям, овцеводство заняло значительное место в общем объеме сельскохозяйственного производства юга Украины.
Наличие значительных земельных массивов на юге Украины способствовало развитию экстенсивного животноводства. Меннониты привезли с собой породы прекрасного голландского скота. Позднее, колонистами для улучшения породы были завезены холмогорские породы. Однако, несмотря на большие успехи, животноводство в Новороссии не стало товарным.
В отношении сельскохозяйственной техники у немецких колонистов встречается ряд интересных фактов: использование традиционного большого и тяжелого украинского плуга переселенцами, удачные попытки жителей колоний, бывших ремесленников модифицировать местные орудия труда путем синтеза немецких и украинских. Потребности в сельскохозяйственной технике постоянно росли, определяя возможность существования для части колонистов ремесленным трудом, тем более, что многие из них ранее, не имея сельскохозяйственных навыков, не смогли успешно заниматься земледелием. Известно, что среди прибывших в Россию в конце ХVIII – начале ХIХ вв. немецких и менонитских переселенцев находилось немало ремесленников. Уходя в города (Одессу, Херсон, Феодосию, Екатеринослав и ряд других), они создавали там мастерские, содействуя развитию ремесла.
Существовавшая в колониях система единонаследия побуждала колонистов обучать своих сыновей какому-либо ремеслу. Многие немецкие ремесленники брали ссуды и строили кирпичные заводы, черепичные, гончарные мастерские, некоторые из которых переросли в будущем в крупные предприятия с большим количеством рабочих. Сельскохозяйственные потребности, нехватка инвентаря, нужда в дополнительном заработке, все это побуждало переселенцев поддерживать ремесленные занятия.
В стремлении наладить бесперебойную поставку орудий труда И. И. Корнис предложил создать в Молочанском меннонитском округе ремесленную колонию. Проект был поддержан академиком Кеппеном и в 1841г. последовал высочайший указ о создании новой колонии Ней-Гальбштадт.
Среди отечественных производителей, то одним из первых в Украине был построен завод сельскохозяйственной техники А. Шумана в колонии Штейндорф Славяносербского уезда Екатеринославской губернии (1840). В Причерноморье в 40–е гг. ХIХ в. насчитывалось 13 заводов, изготовлявших сельскохозяйственную технику. Часть из них принадлежала немецким предпринимателям. Наиболее известны их них – Э. Фальк, Р. Шнайдер, И. Ган. Таким образом, немецкие колонисты содействовали промышленному развитию Юга России.
При переселении колонисты часто оказывались в сложных условиях. В начале ХIХ в. приютов, богаделен, заведений для сирот в колониях не было, поэтому нуждавшихся в уходе брали к себе родственники. Если же таковых не оказывалось, то помощь оказывала колония. Она же помогала вдовам и бедным, так как ни один колонист не имел права попрошайничать. Бедняков у колонистов было очень мало и они, как правило, получали материальную помощь от церковной общины.
Особенность положения колонистов состояла в том, что проблемы социального обеспечения колонистов, оставшихся без опеки приходилось решать им самим. Во–первых, потому, что в дореволюционной России, институтов призрения крестьянства вообще не существовало. Во–вторых, колонисты не хотели иметь дело с государством, боясь оказаться в кабальной зависимости от него.
Вопросы призрения детей–сирот решались путем создания соответствующих управлений или касс, материальные фонды которых складывались из реализованного наследства сирот и процентов от ссуд, выдававшихся колонистам опекунскими органами. Так, меннонитское Молочанское общество располагало, например, в 1866 г. капиталом сирот на сумму 28 646 руб. и их имуществом на 354 150 руб. В общей сложности на сироту приходилось по 660 руб. В состав сиротского управления входили семь старшин, избиравшихся на 4 года сельскими общинами и утверждавшимися в выборной должности окружным приказом. Сиротские старшины, в свою очередь, избирали председателя (тоже на 4 года), который отчитывался перед окружным приказом о состоянии и оборотах имуществ и капиталов сирот, а также предоставлял ему на ревизию балансовые счета. Старшины руководили разделами имущества сирот, вели протоколы и бухгалтерскую документацию. Аналогичные структуры с соответствующими функциями были и в немецких колониях. Сельские общины избирали двух кандидатов в опекуны с последующим утверждением их в сиротском управлении. Они давали подписку о неукоснительном исполнении обязанностей опекунов, заменяя сиротам до их совершеннолетия мать и отца. При этом, никто не был вправе отказываться от опекунства. В случае возникновения трений при разделе имущества третейской стороной выступал церковный совет, призванный урегулировать конфликт. В этом же качестве он выступал, когда возникали расхождения между окружным приказом и сиротским управлением. В Пришибской волости, расположенной на реке Молочной, например, сиротские кассы имелись в каждом из 27 селений.
Проблема обеспечения лиц, утративших трудоспособность, решалась при помощи благотворительных мер. Что же касается меннонитов, то филантропия рассматривалась ими как следование принципу первохристианских общин. Избранная ими форма благотворительности выступала как альтернатива монастырскому приюту бедных и католической идеализации нищих. Нищих, как и милостыню, меннониты решительно осуждали, объявляя их отверженными Богом. В известной степени этим можно объяснить тот факт, что в меннонитских общинах не было ни нищих, ни других деклассированных элементов.
Основным источником поступления средств на благотворительность являлся налог с колонистов, который устанавливался с согласия религиозной общины. Деньги также собирались путем добровольных пожертвований. Другим источником пополнения кассы являлись аукционы по продаже детской одежды.
Примером организации домов призрения может служить Александровская богадельня в колонии Сарата, открывшаяся в 1865 г. Это заведение сочетало в себе собственно дом призрения для неизлечимо больных и престарелых людей, хорошо оборудованную больницу, обеспеченную квалифицированным персоналом, и школу сестер милосердия. Очень интересной была система управления этим заведением. Руководил им местный пастор А. Майер, особый попечительный совет из восьми пасторов окрестных приходов и 14 влиятельных лиц, избранных колонистами. За последующие четверть века Александровская богадельня дала приют и лечение почти 300 человекам, медицинское обслуживание за тот же период получили более 2000 чел.
Социальное страхование обеспечивалось за сет самих меннонитов сетью касс взаимопомощи, обществ взаимного страхования от огня, несчастных случаев, падежа скота, воровства, касс взаимного страхования посевов зерновых культур и т. д. Создавались специальные комиссии, избиравшиеся из числа колонистов каждой сельской общины. В них входили и старосты сельских приказов. Комиссии оценивали стоимость подлежащего страхованию имущества, домашнего скота и т. д. Общества вместе со старшинами окружного и сельских приказов не только устанавливали величину страховых взносов и сумы пособий, выдавшихся в случае нетрудоспособности, полученной в результате производственного травматизма, но и через своих уполномоченных производили осмотр инвентаря и сельхозмашин, подготовленных к эксплуатации.
Страхование проводилось добровольно и распространялось только на менонитов. Так, поселяне колонии Гальбштадт Бердянского уезда организовали у себя Общество взаимного от огня страхования, в котором участвовало 1823 двора и было застраховано имущества (недвижимость, движимость, зерно, фураж) на сумму более 6,5 млн. руб.
В некоторых колониях существовали особые кредитные товарищества. Например, в Гальбштадте – Молочанское общество взаимного кредита, чистая прибыль которого равнялась 27,4 тыс. руб. Следует отметить, что это общество было первым кредитным учреждением такого рода в России. Заслуживает особого внимания тот факт, что при сравнительно большом обороте этого своеобразного банка на жалование членам его правления, состоящего из трех лиц, расходовалось всего 6400 руб. в год.
Инфраструктура социальных учреждений в немецких колониях первой половины ХIХ в. уступала менонитской как по их количеству, так и по разнообразию. Однако вскоре немцы с успехом освоили и эту сферу деятельности. Своего расцвета социальные учреждения немцев достигли на рубеже ХIХ–ХХ вв.
Подобные структуры и их деятельность, позитивные результаты которой были очевидны, представляли собой серьезное новшество в общественно–политической жизни России. Распространение такой практики среди коренного населения было невозможно вследствие крепостничества.
Основой духовной жизни немецких и меннонитских колоний была религиозная вера, причем поселенцы принадлежали к различным конфессиям. Согласно манифесту Екатерины II на территориях поселения колонистов соблюдалась веротерпимость.
В религиозном отношении четверть колонистов составляли католики, остальные же принадлежали к различным протестантским вероисповеданиям (лютеране, реформаты, меннониты). На протяжении всего ХIХ столетия это соотношение не изменилось. Следует заметить, что немецкие колонисты составляли большую часть и протестантов и католиков.
Подобно единоверцам всего мира, католики–колонисты своим духовным главой признавали папу римского. В России в административном отношении они подчинялись Генеральной Римско–католической консистории Департамента иностранных исповеданий Министерства внутренних дел. Римско–католическое население Юга Украины подлежало юрисдикции Тираспольской римско–католической консистории, подчинявшейся консистории в Санкт–Петербурге.
Особенностью положения католиков в России было то, что в связи с острой борьбой Православной церкви и Римской курии за влияние в западных районах империи, исповедные права католиков были в значительной степени урезаны. Запрещено было прямое общение с папским престолом, окрытие семинарий, не разрешалось строить монастыри. Многочисленные попытки католиков изменить это положение не имели успеха.
Наибольшее количество католиков проживало в Березанском колониальном округе Херсонской губернии (46,6% от всего немецкого населения губернии, что составляло 57% всех немецких католиков Юга Украины). В Екатеринославской губернии католики проживали в колонии Ямбург около г. Екатеринослава, а в Таврической небольшими селениями в Молчанском колонистском округе.
Гораздо более значительную, чем католики, конфессиональную группу составляли протестанты. Из них половина являлась лютеранами и близкими к ним реформатами. Они подчинялись Генеральной Евангелическо–Лютеранской консистории Департамента иностранных исповеданий Министерства внутренних дел. Наличие в правящих кругах России большого количества лютеран, лояльное отношение лютеранской церкви по отношению к светской власти, давало лютеранам большие преимущества в сравнении с прочими “иноисповеданиями”. Лютеране имели свои учебные заведения для подготовки священнослужителей, например, богословский факультет в Дерптском университете. Вместе с тем, имелись и существенные ограничения, без разрешения нельзя было открывать молитвенные дома и церкви, участвовать в работе заграничных евангельских миссий.
Лютеране преобладали среди переселенцев Херсонской губернии, где они селились многочисленными колониями близ городов Одессы, Херсона, Николаева. Наименьшее же число лютеран проживало в Екатеринославской губернии, в основном, в больших колониях – Фишерсдорф (Рыбальская), Йозефсталь, а также в Мариупольском колонистском округе.
Частью немецкой диаспоры Юга России были меннониты. Они составляли большую часть всего колонистского населения региона и 1/3 часть всех немецких протестантов Юга Украины.
К основополагающим принципам меннонитского вероучения, кроме общепротестантских положений о спасении личной верой и всеобщего священства, относятся: покаяние в грехах, отказ от ношения оружия, принесения присяги, занятия государственных должностей.
У меннонитов изначально сложились два типа отличающихся друг от друга подхода в понимании внутренней религиозной дисциплины. Большая часть менннонитов (фламандские общины) строго придерживались принципов изоляции от внешнего мира. Меньшая же часть (фризские общины) не допускала подобных крайностей, и общались с христианами других направлений.
По своему внутреннему устройству меннонитские общины придерживались принципов конгрегационизма: каждая община–церковь имела право полного самоуправления. Филиальные общины подчинялись центральной, но были независимы друг от друга. Согласно указу Павла I меннонитам была гарантирована и полная независимость в религиозных делах, они не подчинялись юрисдикции Департамента иностранных исповеданий, которому подчинялись все иностранные христиане Российской империи. Общий административный надзор зв меннонитскими общинами, как и всеми другими иностранными поселениями, осуществлял до реформы 1871 г. Попечительный комитет; церковные дела находились в ведении старшин меннонитских общин.
Во второй четверти ХIХ в. часть меннонитов встала на путь сотрудничества с российскими властями, что вызвало раскол в менонитском сообществе: малая община стояла на позиции строгого изоляционизма, большая община была более терпимо настроена в отношении властей.
Необходимо отметить строгие нравы меннонитской общины. За серьезное нарушение (например, табакокурение, пьянство, леность) провинившийся мог быть наказан временным отлучением (бойкотом), вплоть до полного изгнания. За поведением всех меннонитов следили церковные старшины, чей авторитет был чрезвычайно высок. На эту должность избирались самые уважаемые и авторитетные меннониты, как правило, из числа зажиточных хозяев.
Основной формой социальной организации меннонитов была община–собственник, складывающаяся по схеме “дворохозяйство–колония”, со своим мирским управлением и общественным институтами. Типичное дворохозяйство включало в себя двор с жильем, 65–десятинный земельный надел и право пользования общинными пастбищами.
Сельская поземельная община юридически являлась коллективным собственником земли, переданной ее членам в вечное пользование. Наряду с с институтом поземельной общины существовала и частная собственность на землю. При этом концентрация земельной собственности происходила, с одной стороны, в рамках сельской общины за счет перехода наделов из рук в руки, и с другой, путем приобретения ее за пределами колоний.
Сельская община была ответственна за всех и каждого в отдельности, а потому, автономна во всем, что касалось внутреннего управления. Община принимала решение на сельском “мирском” сходе, на который созывались от каждого двора по одному колонисту “домохозяину”. Меннонит, не имевший надела, лишался права участвовать в решении колонистских дел. Налог за землю платила община, включая и безземельных. Уже к середине столетия расслоение среди общинников достигло очень высокого уровня.
Сельское управление, так называемый приказ, состояло из старосты, двух заседателей, избиравшихся на два года и писаря по найму. Старосте за исполнение обязанностей платила община, а заседатели выполняли поручения на общественных началах. Сельский приказ в меннонитских колониях был единственно допустимым светским органом власти, исполнявшим административно–полицейские функции.
В отличие от сельской, религиозная община была более демократичной. Он считала любого колониста менннонитом, вне зависимости от того, имел ли тот недвижимость. Религиозной жизнью менонитов руководили пожизненно выбранные из числа прихожан духовные старшины, проповедники и дьяконы. После избрания и совершения ординации (рукоположения) они выполняли свои функции в общине без денежного вознаграждения. Религиозная община играла ключевую, определяющую роль в жизни колонистов. Отлучение от церкви означало лишение колониста всех прав и фактически изгнанию его из колонии. Чаще всего сельская и религиозная общины территориально совпадали. Сельская община, как правило, объединяла меннонитов одной колонии, а религиозная порой включала в себя не одну, а несколько.
Со времени поселения колонисты никогда не порывали духовных связей с европейской цивилизацией. В колонии попадало большое количество религиозной литературы, приглашались пасторы из Швейцарии и Германии. В начале ХIХ в. по разрешению Александра I на территории империи разрешалось проповедовать миссионерам из различных иностранных христианских представительств. Особенно усилилась миссионерская деятельность после того, как 11 января 1813 г. было создано Российское Библейское общество (РБО) во главе с президентом князем А. Н. Голицыным. Меннониты проявили особую активность в деле сотрудничества с миссионерскими организациями. Под влиянием идей “возрожденного” христианства в молочанской меннонитской организации Орлов была создана Христианская школьная ассоциация, которая руководила созданной здесь школой. Учителем в ней стал Тобиас Фот, который находился под сильным воздействием идей И. Г. Юнг–Штиллинга. Он ввел принципиально новую для меннонитов практику общих молитвенных собраний, где пели религиозные гимны, написанные самим Фотом и присутствовали не только взрослые, но и дети. Молочанское отделение РБО предприняло попытку проповедования среди ногайцев, других не христианских народов.
Проповедуемые РБО идеи и деятельность организации вызвала глубокое недовольство меннонитов, которое привело даже к расколу в одной из крупных колоний. По настоянию Священного Синода русской православной церкви Библейское общество после смерти Александра I было закрыто, вся литература получаемая от зарубежных религиозных организаций подвергалась строгой цензуре, а в 1835 г. была запрещена деятельность Базельского миссионерского общества на территории России.
Широкую популярность среди колонистов приобрели проповедники евангелизма, прибывшие из Германии: Иоганн Бонекемпер и Эдуардо Ото Гуго Вюст. Особенно удачной была деятельность последнего. Проповеди Вюста имели огромный успех не только среди его прихожан, но и представителей других конфессий. Его последователи образовывали обшества на территории от Херсонщины до Поволжья.
“Вюстовы братья” особое внимание уделяли религиозному образованию детей, поэтому решили основать школу, названную впоследствии “сиротской”. Большой интерес эта идея вызвала у немецких новопиетистов, проживавших в Харькове, Санкт–Петербурге и Ревеле. Одновременно с этим на Юге Украины стало развиваться так называемое “движение радости”, основанное И Левиным, Я Янценом. Эмоциональные радения сект движения радости вызвали острую критику сторонников Вюста. Конфликт вызвал угрозу исключения религиозных диссидентов из меннонитской общины. В результате большинство из диссидентов покаялись и вернулись к прежней вере.
Деятельность “движения радости” вызвала серьезные последствия, итогом которых стало выраженное меннонитами недоверие к Вюсту, который умер в 1859 г. “Движение радости” дало толчок для бурного развития подобных сектантских обществ по всей территории России вплоть до 20-х гг. ХХ в. Гуттеры были последователями крайнего течения в анабаптизме и строили свои общины на принципах христианского коммунизма. Как и меннониты, они получили освобождение от военной службы. Первое поселение гуттеров в конце ХVIII в. на территории Черниговщины постиг социальный и духовный крах. В 1842 г. они по разрешению правительства переселились в Бердянский уезд Таврической губернии. Исключительная дисциплинированность и трудолюбие гуттеров привели к их быстрому обогащению и социальному расслоению, что и стало основной причиной разрушения общин–коммун гуттеров.
Своеобразием отличалась духовная жизнь сепаратистов, которые проживали в основном на территории Бессарабии и частично в Херсонской и Таврической губерниях. Религиозная жизнь этих сектантов отличалась повышенной эмоциональностью и верой в пророчества. Неудивительно, что именно среди них появились всемирно известные “пророки” – И. А. Бенгель и И. Г. Юнг–Штиллинг. На основе библейских текстов они предсказывали конец света и второе пришествие Христа, которое, якобы, должно было произойти где–то на Востоке. Юнг–Штиллинг определил его дату–1836 г.и место Юг Российской империи. Стремясь быть как можно ближе к сакральному месту, часть наиболее радикальных пиетистов–сепаратистов обратилась к российскому правительству с просьбой о разрешении поселиться в южных губерниях и на Кавказе. После продолжительной переписки такое разрешение было дано.
Таким образом, вероисповедный состав немецкой диаспоры Юга Украины отличался значительной пестротой. При этом, колонисты стремились к сохранению своей веры как духовной основы образа жизни и социальной организации.
Школа и образование играли важнейшую роль в жизни немецких и меннонитских колоний, что во многом объяснялось традициями заложенными еще на исторической Родине – в Германии. Наиболее широкой и развитой в ХVIII в. в Европе была система школьного образования в Германии, особенно в протестантских государствах, где в то время был открыт целый ряд знаменитых впоследствии университетов.
Немецкими переселенцами Новороссии, как и Поволжья, школа рассматривалась как один из важнейших рычагов воспитания молодого поколения. Такой подход к делу образования обусловливался тем, что протестантские пасторы, ксендзы меннонитские духовные старосты и наставники – проповедники с самого начала переселения ведали практически всеми делами образования. Церковь использовала свое влияние, чтобы в условия иноверующего и инонационального окружения сохранить собственную самобытность. Колонистское духовенство бдительно следило за тем, чтобы школьное образование не попало под надзор и опеку правительства, объясняя это опасением русификации и боязнью потерять национальную самобытность. Указом 25 октября 1819 г. заведование сельскими школами и “наблюдение за учителями” в колониях было возложено на приходских священников и консистории каждого вероисповедания. Духовенство, монополизировав образование, противилось всяким попыткам введения светских предметов, всяким попыткам изменить школьную программу.
Таким образом, немцы, поселившиеся в Новороссии, перенесли на новое место жительства и образцы той школы, выходцами которой они являлись. Основными чертами немецкой школы в колониях были:
- всеобщая обязательность обучения для всех без исключения детей школьного возраста;
- руководство школой со стороны пастора;
- тесная связь школы с общиной, которая практически без помощи правительства содержала ее на свои средства, а значит, и руководила ею;
Развитие школьного дела в немецких колониях Юга проходило в несколько этапов. Начальный период в 1820-е гг. был отмечен трудностями с помещениями, педагогической и учебной литературой. Но, несмотря на бедность, колонисты стремились открыть в каждой деревне начальную школу и найти человека, способного научить детей хотя бы азам чтения и письма. Но постепенно к середине столетия каждая колония уже имела собственную, обычно каменную школу. Почти все школы возводились на средства общины, очень редко обращаясь за помощью к властям. Главная роль в выборе учителя принадлежала общине. Большие, экономически крепкие колонии содержали не одного, а двух–трех учителей. Каждый назначенный или приглашенный со стороны учитель должен был пройти испытание перед местным церковным начальством на соответствие требованиям общины по уровню знаний, моральным качествам и “чистоте верования”, Последний пункт был решающим при приеме на работу.
Уже в начале ХIХ в. в немецких колониях сложилась вся специфическая система обучения. В начальных школах восьмилетках учились мальчики и девочки в возрасте с 7 до 14 лет, как правило, до конфирмации. Официально учебный год длился с 1 сентября до 1 (или до 15) мая, но фактически он сокращался, так как дети помогали родителям в сельскохозяйственных работах.
К 1841 году в колониях насчитывалось 189 школ и 169 церквей (у меннонитов молитвенных домов). На одну школу к середине ХIХ в. приходилось: в Херсонских колониях – 135 учащихся, в Бессарабских – 123. В меннонитских колониях, где материальное положение было лучше, соотношение было несколько иным: в Екатеринославской губернии (в среднем) на одну школу приходилось 82 ученика, в Таврической губернии–75.
В немецких школах не было единой программы, существовало большое разнообразие в программах, выборе дисциплин. В начальных школах изучали основы арифметики, чтение, письмо, географию, Закон Божий. Изучение русского языка в первой половине ХIХ в. было не обязательным, поскольку официальная переписка велась на немецком, разговорная речь колонистов, также была немецкой, а отношения с русско–украинским населением были очень ограничены. Исключениями были проповедники Абрам Унгер, Иоганн Прицкер, Гергард Вилер, которые хорошо знали украинский язык и активно проповедовали среди местных крестьян.
Несмотря на бережное отношение к собственным традициям, немецкие колонисты отличались веротерпимостью. Далеко за пределами Одесской губернии было известно учебное заведение для глухонемых детей в колонии Гросслибенталь. За 25 лет существования (кстати, на пожертвования) в нем прошли обучение 162 ребенка различных вероисповеданий: 77 евангелистов, 28 православных, 19 католиков, 4 евангелиста, 4 баптиста, 1 римско–григорианец и 29 еврейских детей.
Во второй четверти ХIХ века после первого трудного этапа становления системы школьного образования, в колониях появились настоящие подвижники образования. Наиболее видная в этом отношении фигура – И. И. Кронис. По высочайшему указу 1843 г. управление народными школами в колониях Молочанского меннонитского округа, ранее осуществляемое духовными лицами, было передано Сельскохозяйственному союзу под председательством Крониса. С 1843 г. и до своей смерти в 1848 г. он руководил народным образованием в Молочной, ему подчинялись начальные школы колоний. За очень короткий срок ему удалось ослабить влияние меннонитского духовенства на школьное образование. Результаты школьной реформы И. И. Крониса в Молочной (колония Орлов) не заставили себя ждать. Благодаря реформе, в школьное образование были введены предметы, изучающие особенности края, созданы читательский клуб и библиотека. Заметно улучшилось качество образования, повысился авторитет учителей и самих школ. По инициативе Крониса было открыто одно из лучших учебных заведений в колониях – центральное одноклассное училище в колонии Орлов, где обучались и меннониты и лютеране. Позднее были открыты училища в колонии Гальбштадт Бердянского уезда и в Хортице.
Значительный вклад в развитие меннонитских школ внес Генрих Франц. Учитель–профессионал, проработавший в начальной школе много лет, он с 1846 г. по 1858 гг. работал в Хортицком центральном училище и имел большое влияние на студентов. Автор учебника по арифметике, он был одним из инициаторов создания целостной системы образования, под его руководством школьное образование в Хортице считалось наиболее образцовым среди всех немецких колоний.
В 1844 г. в Сарате на пожертвованные, по духовному завещанию вюртембергского купца Христиана Фридриха Вернера и С. Х. Контениуса, открылось так называемое “Вернеровское училище”, впоследствии знаменитая Вернеровская учительская семинария. До начала ХХ в. училище считалось лучшим учебным заведением подобного типа.
Во второй половине ХIХ в. в связи с возросшей потребностью в учителях и широким развитием образования в колониях число центральных училищ резко возросло. Только в Екатеринославской, Таврической, Херсонской губерниях были основаны еще 13 училищ с численностью 1362 чел. К середине ХIХ образование потеряло свою исключительно конфессиональную направленность. Летом 1868 г. в Одессе состоялся съезд полномочных представителей всех колонистских обществ Юга Украины, на котором обсуждались меры по улучшению школьного образования. Среди многих других обсуждался и вопрос о расширении школьного образования.
Появление немцев и меннонитов на Юге Украины не было уникальным или изолированным явлением. Край вообще поражал приезжих своей этнической пестротой. Хозяйственным освоением края занимались не только немцы и менониты, но и сербы, болгары, греки, выходцы из Австрийской империи, Швейцарии, Швеции и даже Италии.
Сохранению этнических ценностей немцев и меннонитов способствовало наличие в немецких колониях национальных школ, национальных традиций, сохранение родного языка. Благодаря этому у немецких колонистов не наблюдалось затухания национальных традиций, как это произошло у других народов региона, в частности у греков и болгар. Немецкие переселенцы всегда выделялись одеждой, внешним видом, особенностями психологии. По единодушному мнению современников, отличительными чертами колонистов были добродушие, честность, верность. К положительным качествам колонистов относили также дисциплинированность, трудолюбие. Необходимо заметить, что немецкие колонисты находились в состоянии культурно – национальной изоляции от местного населения, к которому зачастую относились с высокомерием. Справедливость требует указать, что подобная изоляция была вызвана не столько особенностями национального характера, сколько условиями жизни и правительственной политики со времен Екатерины II.
И все же немецкие колонии, при всей их обособленности, находились не в вакууме, Сложный этнический состав населения Новороссии, разбросанность отдельных немецких колоний, необходимость культурных и экономических контактов обусловили неизбежный обмен культурно–хозяйственными ценностями. Без помощи местного населения колонистам не удалось бы преодолеть начальный период социальной адаптации. Переселенцы активно использовали хозяйственный опыт украинских крестьян и в свою очередь делились знаниями, опытом и навыками труда с окружающим населением.
О непосредственном влиянии меннонитов на украинское население говорят многие факты. Так, их пример побудил крестьян решиться на приобретение лошадей, с помощью которых сокращались сроки обработки пашни; они покупали специфические немецкие повозки, очень удобные для перевозки грузов. Украинские крестьяне, жившие вблизи немецких колоний, предпочитали использовать коров так называемой немецкой, или красной породы. У колонистов покупали железные плуги, с 1860–х гг. – трехлемешный плуг, с 1870–х - жатвенные машины, у них же ремонтировали сельскохозяйственную технику, обучались ремеслу.
Истинное отношение меннонитов к новой родине проявилось в годы Крымской войны. Колонисты участвовали в переброске войск,
в снабжении российских войск фуражом и продовольствием, собирали денежные пожертвования. Всего за время военных действий немецкие колонисты и меннониты перевезли в Симферополь и Севастополь 121653 четверти хлеба и других припасов объёмом в 740 тыс. четвертей. Немцы и меннониты оказывали помощь раненым в размещении, медицинской помощи. Нехватку специалистов восполняли прибывшие из Германии медики, в госпиталях постоянно дежурили священники. Роль колонистов была столь значительна, что ее отметили и противники России, заявившие, что «русские выстояли только благодаря немецкой железной дороге» (так английские и французские солдаты называли организованную колонистами транспортировку оружия, продовольствия, а также перевозку раненных). 31 декабря 1854 г. император Николай I выразил благодарность немецким колонистам за поддержку национального дела. За помощь армии немецкие колонисты были отмечены многочисленными благодарностями высокопоставленных русских чиновников, золотыми и серебряными медалями за усердие, грамотами, именными подарками.