9.2 Немцы СССР в условиях «развитого социализма» (1965 - 1985 гг.)

В Советском Союзе точно так же, как и во времена царизма, многое, если не все, зависело от первого руководителя государства. На смену сталинской эпохе пришло «правление» Н.Хрущева - полное противоречий, огромных надежд и серьезных разочарований. Время же, когда во главе СССР стоял Л.И.Брежнев, характеризовалось определенной последовательностью политических действий, которые, как это ни парадоксально, позже, к концу 70-х - началу 80-х гг., привели страну к полному развалу.

Курс на «тихое» решение проблем, замалчивание явных противоречий в обществе вовсе не способствовал гармонизации социальных отношений, он просто «консервировал» проблемы, усугублял их.

Судьба репрессированных народов, в том числе и советских немцев, которые дождались лишь частичной реабилитации, потому что им было отказано в 1950-х - 1960-х гг. в возвращении на малую родину, подтверждала правило: их положение, трагическое прошлое в годы сталинских репрессий на протяжении эпохи «застоя» никогда не становились ни предметом публичных дискуссий, ни объектом советской национальной политики для восстановления всего того, что было у этих народов отнято. Государственная национальная политика имела совершенно иные задачи: под прикрытием пропагандистской шумихи о расцвете и сближении социалистических наций добиться в максимально короткие сроки гомогенизации населения страны, то есть способствовать ассимиляции, которая виделась единственно правильным решением «национального вопроса». Именно в 1960-е - 1970-е гг. находит свое продолжение политика внутренней миграции, когда города и стройки республик в составе СССР наполняются людьми некоренных национальностей - переселенцев из других регионов, на государственном уровне поощряются межнациональные браки, всячески поддерживается интернационализация культур, которая опирается на распространение русского языка в самых разных сферах общественной жизни.

На эти годы приходится и рост межнациональных браков у «советских» немцев, вынужденное изменение под давлением официальной политики этнического поведения, когда ценности русской или казахской культуры становятся более значимыми, чем собственные национальные традиции. Статистика СССР, естественно, не фиксирует этих серьезных перемен в среде народа. Всесоюзные переписи, напротив, говорят о значительном увеличение немецкого населения СССР. Так, если в 1959 г. граждан немецкой национальности было немногим более 1,6 млн. человек, то в 1970 г. - уже 1,8 млн., в 1979 г. - 1,9 млн., а в 1989 г. всесоюзная перепись показала, что в СССР - более двух миллионов немцев.

Двадцатилетие 1965 - 1985 гг. было отмечено и рядом позитивных изменений в жизни советских немцев. Эти изменения касались прежде всего социального положения отдельных граждан. Продолжается не афишируемая линия на выдвижение наиболее талантливых людей немецкой национальности на руководящие должности в промышленности, сельском хозяйстве, в партийных и комсомольских органах низшего, среднего и даже высшего звена. Так, если в 1961 г. в районных советах было представлено всего 4608 человек, то к 1984 г. их число утроилось, с 1973 г. представители «советских» немцев являются депутатами Верховного Совета СССР. В 1965 г. пост министра пищевой промышленности СССР занимает немец В. Лейн. К 1983 г. только в Казахстане партийных работников высокого ранга (от второго секретаря райкома и выше) было 12 человек, советских работников соответствующего уровня - 7, руководящих работников министерств, управлений, организаций и директоров предприятий - 23 человека.

Со временем советским немцам становится доступной военная карьера, получение в государственных университетах и известных вузах престижных профессий. В эти годы значительное число представителей немецкой национальности приходит в технические и сельскохозяйственные науки. В отдельных вузовских городах формируются целые научные школы, большую роль в которых играют специалисты-немцы. Так, в Алма-Ате, Новосибирске, Омске, Томске, Свердловске - там, где был значителен удельный вес предприятий оборонной промышленности, где были сильны преподавательские коллективы высших учебных заведений, все чаще среди имен признанных ученых и умелых руководителей производств звучат немецкие имена.

Подобные значительные трансформации в отношении репрессированного народа, безусловно, были санкционированы властями СССР. Первым шагом в этом направлении стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1964 г. «О внесении изменений и дополнений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» (док. 9.1.5). Документ открывал гражданам немецкой национальности более широкие возможности для развития культуры, системы образования на родном языке, профессионального роста и продвижения по служебной лестнице в промышленности, сельском хозяйстве, в партийных, комсомольских и советских органах.

Однако эта «тихая» реабилитация означала окончательный отказ властей восстановить упраздненную в начале Великой Отечественной войны Автономную Советскую Социалистическую Республику немцев Поволжья. Сотни тысяч советских немцев, без всякой личной вины переживших депортацию, восприняли такое решение как несправедливое (док. 9.2.2).

Как только распространился слух о том, что издан Указ «о немцах», на местах начинают стихийно формироваться инициативные группы, которые ведут агитацию за обращение к руководителям партии и правительства СССР с просьбой пересмотреть положения документа в той его части, которая касалась коренизации немцев в местах ссылки и спецпоселений (док. 9.2.1). История делегаций советских немцев к руководству страны сыграла для национального самосознания народа большую роль.

12 января 1965 г. председатель Президиума Верховного Совета СССР А. Микоян - тот самый политик, который всего семь лет назад вел переговоры с ФРГ о судьбе граждан немецкой национальности на территории СССР и недвусмысленно давал понять, что их положение всецело зависит от германской позиции в отношении Советского Союза - принял первую делегацию советских немцев, состоявшую из 13 человек, в основном людей старшего возраста, членов коммунистической партии из Казахстана, Киргизии, Восточной Сибири.

В ходе встречи с А. Микояном от имени инициативной группы Г. А. Михель поблагодарил партию и правительство за политическую реабилитацию немцев, но подчеркнул: полная реабилитация может быть только после восстановления автономной республики на Волге.

Из-за волнения и ограниченности во времени члены делегации не смогли направить беседу с Микояном в нужное им русло. Аргументы в пользу решения, которого 23 послевоенных года с нетерпением ждали люди в местах спецпоселений, были для него неубедительными. Даже тот факт, что в Поволжье бывшие немецкие села разрушены и не восстанавливаются, никак не был прокомментирован Микояном.

Непродолжительная, эта встреча закончилась обещанием председателя Президиума Верховного Совета СССР дать поручение опубликовать Указ 1964 г. на немецком языке полностью, а на русском - в изложении. Кроме того, по его утверждению, будут подготовлены предложения по снятию ограничений на возвращение немцев в Поволжье и оформление там прописки. На вопрос же о восстановлении республики он отвечал предельно прямолинейно: «Если кто хочет, то может сохранить немецкую культуру, но восстановить Немреспублику невозможно». Беседа не принесла делегатам никакого удовлетворения. После ее окончания члены делегации обратились к Микояну с письмом, в которой дали оценки прошедшей встречи и изложили свои аргументы в пользу восстановления республики (док. 9.2.3). Слухи о неутешительных итогах встречи быстро распространились среди советских немцев. И вскоре начинает формироваться вторая делегация, которая уже 15 июня 1965 г. прибыла в Москву. В ее составе было 32 человека - люди разных возрастов и профессий, представители разных республик и областей СССР. Среди них было 18 членов Коммунистической партии Советского Союза.

На сей раз делегацию принимали не в Верховном Совете СССР, а в партийных органах - в ЦК КПСС. Уровень представителя, который был уполномочен встретиться с немцами, был значительно ниже, чем в предыдущий раз: заместитель заведующего отделом партийных органов Скворцов уже в силу занимаемой должности, а это очень много значило в советской иерархии, никак не мог взять на себя какое бы то ни было ответственное решение; статус собеседника членов делегации показывал: ЦК намерен только выслушать требования, однако не будет их удовлетворять.

Теперь члены делегации «советских» немцев были более подготовлены к беседе. Накануне встречи они передали письмо на имя первого секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева с изложением основных проблем, волнующих советских немцев. «Возвращение советско-немецкому народу всех конституционных прав есть вопрос внутренней национальной политики, ни в коем случае не связанной с решением германского или какого бы то ни было иного вопроса международной политики. Советская Россия - страна наших отцов, и мы хотим быть равноправными ее сынами»,- говорилось в письме. Главной темой обращения было восстановление республики на Волге. Принимавший делегацию вместе с другими представителями аппарата ЦК КПСС Скворцов имел четкие инструкции, как вести переговоры. Его тактикой была жесткая, даже грубая линия поведения, которая должна была дать понять, что вопрос о восстановлении республики на Волге для советского руководства уже давно закрыт и возвращаться к его обсуждению никто не собирается. «Нас послали немцы сюда для того, - сказал в самом начале встречи член делегации Борнеман,- чтобы мы добились восстановления автономии на Волге и отмены всех порочащих нас указов. Указ 1964 г. лишь частично отменил клеветнический указ 1941 г.»

Однако у ЦК КПСС были свои аргументы: «Массовое переселение (на Волгу, если оно будет разрешено - Авт.) требует больших затрат и нанесет большой урон экономике страны, - заявил Скворцов. - Проще с немцами, занимающимися сельским хозяйством, их легче устроить на работу, но ведь среди немцев много и городских жителей, потребуется создавать промышленные предприятия. Вот и получается, что нецелесообразно переселять немцев в бывшую республику». В беседу включился заместитель заведующего партийным отделом ЦК по РСФСР Полехин, который недвусмысленно предлагал сделку: нет сейчас депутатов-немцев в Верховном Совете - будут, не печатаются произведения литераторов - напечатаем. Но не сводите все к автономии! В последующем именно это стало политической линией в отношении советских немцев: вместо решения главных, всех волновавших вопросов предлагалось удовлетворение нужд и амбиций отдельных людей, которые представляли интересы двухмиллионного народа.

Работа второй делегации также не принесла успеха. Остававшиеся в Москве ее члены не теряли тем не менее надежды на новую встречу с первыми руководителями страны, и 7 июля 1965 г. 13 человек из них вновь принял А.Микоян. Речь, разумеется, опять шла о восстановлении республики на Волге. Представители советских немцев вдобавок к прежней аргументации приводили и новые факты дискриминации. «Одному из наших членов делегации, уехавшему домой (кончился отпуск), сейчас предлагают отказаться от своего стремления добиться восстановления АССР НП, в противном случае ему грозят увольнением с работы, - с горечью говорила член делегации Хромова. - Таким же образом обрабатывают и преподавателя Руля из Новосибирской области... Нас обвиняют в национализме, но националист не тот, кто вынужден требовать свои национальные права, а тот, кто их нам не дает». Итогом всех этих «хождений во власть» было то, что высшее руководство страны лишь укрепилось в мысли о правильности своих действий; об этом свидетельствует вся последующая история немцев в СССР. Выпуск в свет немецких газет, открытие в школах классов с преподаванием немецкого родного языка, создание кружков немецкой самодеятельности - это был тот максимум мер, на который шла власть в отношении одного из народов. С 1 января 1966 г. в свет стала выходить еще одна газета на немецком языке - казахстанская «Фройндшафт».

В письме, которое написали А. Микояну после беседы с ним члены второй делегации, говорилось: «Мы ни в коей мере не удовлетворены результатами приема. Народ послал нас к правительству не за газетами, не за кружками самодеятельности, а добиваться полной реабилитации двух миллионов человек, установления равноправия с другими гражданами СССР и восстановления государственности - бывшей Автономной Советской Социалистической Республики немцев Поволжья». Этот документ свидетельствовал не просто о разочаровании ходоков после визита к Микояну, но и о радикализации их взглядов.

Власти в Москве и особенно на местах принимают меры для раскола начинавшего складываться немецкого национального движения в СССР. В 1965 - 1966 гг. прокатывается волна партийных собраний на предприятиях, где рассматриваются персональные дела немцев, собиравших подписи под письмами в адрес ЦК КПСС о восстановлении республики на Волге или просто подписывавших эти письма. По сути наряду с политикой «тихой» реабилитации начинает проводиться и политика «тихих» репрессий. Руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», партийные органы в Москве и на местах избирательно - одних активистов немецкого национального движения преследуют, лишают работы, заключают в психиатрические лечебницы, других - напротив, всячески поддерживают, помогают их продвижению по службе, решают бытовые проблемы, даже позволяют переселяться в столицу. Так, по особому решению партийных органов в начале 70-х гг. «укрепляется» редакция газеты «Нойес лебен»: в ее коллектив приходят известные литераторы из числа немцев, члены делегаций 1965 г.

Наибольшую поддержку получили в эти годы «советские» немецкие писатели. Как правило, это были люди, чье литературное творчество началось еще до войны и вот теперь было продолжено. В 1965 г. Государственный комитет СССР по печати принимает постановление «Об издании литературы для немецкого населения СССР». Этим документом два издательства - «Прогресс» в Москве и «Казахстан» в Алма-Ате - обязываются планомерно выпускать книги на немецком языке. Только в период с 1967 по 1970 гг. «Казахстан» выпускает 55, а «Прогресс» - 11 изданий. Несмотря на то, что их тиражи по советским меркам не были велики, тем не менее, это означает реальное изменение положения в «советской» немецкой литературе: писатели и поэты получают возможность публиковаться, взаимодействовать с читателем.

Имена около 60 литераторов становятся известными и благодаря выпуску в свет специальных литературных страниц в немецких газетах «Нойес лебен», «Фройндшафт», «Роте фане». Герольд Бельгер, Фридрих Больгер, Нелли Ваккер, Иоганн Варкентин, Андрей Дебольски, Вольдемар Гердт, Доминик Гольман, Рудольф Жакмьен, Андреас Закс, Давид Йост, Эвальд Катценштейн, Рейнгардт Кельн, Виктор Клейн, Эрнст Кончак, Арно Прахт, Нора Пфеффер, Роза Пфлуг, Александер Реймген, Лиа Франк, Зепп Эстеррейхер и многие другие стали центром духовного притяжения народа. Однако несмотря на активную литературную деятельность этих людей, многие темы, действительно волновавшие их читателей, оставались вне поля зрения немецкой словесности в СССР: о республике на Волге, о годах депортации никто из них не смел написать открыто. Только в конце 70-х гг. начинают появляться на страницах немецкой прессы страны отдельные рассказы или стихи о прошлом народа. В основном же литераторы посвящали свои произведения современным проблемам, писали для детей.

В регионах компактного проживания немцев создаются классы с преподаванием немецкого языка как родного, поощряется работа самодеятельности, создается профессиональный эстрадный ансамбль «Фройндшафт» в Караганде, а в 1976 г. проводится первый набор в немецкую студию Высшего театрального училища им. Щепкина в Москве, из этих студентов в декабре 1980 г. была создана труппа Немецкого драматического театра в г. Темиртау Карагандинской области Казахстана.

Но эта возросшая активность в области культуры «советских» немцев была видна только им самим. Официальная статистика и пропаганда продолжали «не замечать» самого факта существования двухмиллионного народа: нигде никогда не звучало его имя в одном ряду с другими «социалистическими нациями». «Возможно, мы «засекречены» из добрых побуждений»,- горько иронизировал по поводу издания одного из казахстанских демографов писатель Г. Бельгер.

Однако власть руководствовалась вовсе не «добрыми побуждениями», а трезвым расчетом. В годы правления Л.И.Брежнева и в международных отношениях Советский Союз строит свою политику на принципе двойных стандартов: несмотря на то, что с высоких трибун и со страниц партийной печати постоянно говорится о курсе СССР на мирное сосуществование стран с различным «общественным строем» и заключаются договоры со странами «капиталистического лагеря», всеми силами продолжает сохраняться изоляция страны и ее граждан от внешнего мира, поддерживается высочайший уровень гонки вооружений, поощряются международных террористов, ведутся локальные войны и вооруженные вторжения в соседние страны.

Соотношение сил в Европе существенно изменилось, когда в Федеративной Республике Германия в 1969 г. к власти пришли социал-демократы, и канцлером страны стал Вилли Брандт. Начинаются более интенсивные советско-западногерманские консультации, расширяется экономическое и культурное сотрудничество двух стран, за рамками которого скрывалось постоянное обсуждение и неудобных тем, в том числе и касавшихся положения немцев в СССР.

Несмотря на мероприятия партии и правительства по «укоренению», в среде советских немцев все больше распространяются эмиграционные настроения. Под влиянием улучшения отношений с ФРГ после заключения в начале 70-х гг. московских договоров, восстановивших нормальные дипломатические, торговые и гуманитарные контакты между СССР и Западной Германией, начинается настоящее паломничество в посольство ФРГ за антрагами - формулярами для подачи заявлений с просьбой о переселении. В соответствии с установленным порядком, такое разрешение полагалось получить и от советских органов внутренних дел на местах. Но власти в регионах чинят всяческие препятствия тем, кто вознамерился покинуть СССР. К каким только ухищрениям не прибегали парткомы, профкомы, милиция, чтобы раз и навсегда отвратить просителей от обращений по поводу выезда! Создавались комиссии из числа представителей немецкой национальности, которые фактически обязывались отказывать в подобных просьбах, проводились собрания на предприятиях, в прессе устами родственников клеймились те, кто хотел эмигрировать.

ФРГ не оставляла своих усилий для того, чтобы вызволить из железных объятий Советского Союза максимальное количество немцев, советско

й стороне постоянно передавалась списки с фамилиями так называемых «отказников» - тех, кто просил о выезде из СССР и не получил на это разрешения от советских властей. В контексте этих консультаций нужно рассматривать принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1972 г. «О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан» (док. 9.2.4). В этом документе, нигде не напечатанном, не отданном для ознакомления тем гражданам, которых он непосредственно касался, «советские» немцы вообще ни единым словом не были упомянуты, между тем в соответствии с ним разрешалось возвращение в Поволжье в индивидуальном порядке. Те, кто в середине 70-х гг. на свой страх и риск вернулся в Саратовскую или Волгоградскую области, к которым отошли земли бывшей АССР немцев Поволжья, с удивлением обнаруживали, что их оттуда не гонят, а позволяют оформить прописку, приобрести жилье и устроиться на работу. Но на этот риск пошли тогда лишь единицы. Власти же получили еще один козырь: немцы не хотят возвращаться на Волгу, они укоренились в местах нынешнего проживания.

Эти рассуждения годились только для пропагандистских акций в переговорах с ФРГ, среди же советских немцев эмиграционные настроения усиливались год от года. После проведения в 1975 г. в Хельсинки Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором приняли участие главы всех государств континента, а также США и Канады, где особое внимание было уделено соблюдению прав человека, власти СССР были вынуждены вновь вернуться к проблемам граждан немецкой национальности. И вновь втайне от народа принимается решение создать в одном из мест «компактного проживания» новую автономию.

К 1978 г. в ЦК КПСС уже был готов пакет необходимых для этого документов (док. 9.2.5). Немецкая автономная область должна была появиться в Казахстане на базе пяти районов Карагандинской, Кокчетавской, Павлодарской и Целиноградской областей с центром в г. Ерментау.

В преддверии перемен в 1979 г. маленький городишко Ерментау, которому предстояло стать столицей, отремонтировали, выкрасили фасады домов, привели в порядок мостовые. На улицах вывесили государственные флаги СССР и Казахской ССР, а также портреты будущего партийно-советского руководства новой области, прежде всего Андрея Брауна, многолетнего целиноградского партийного функционера, которому предстояло возглавить обком НАО. На предприятиях прошли собрания трудовых коллективов, где речь шла о необходимости восстановления государственности советских немцев.

А 16 июня 1979 г. в Целинограде начались невиданные ранее события. Вот как описывал их писатель Константин Эрлих: «В 10 часов утра я пришел в редакцию газеты «Фройндшафт» (она располагалась тогда в здании обкома партии). Все, что произошло через несколько минут на площади, меня ошеломило. Сюда начал стекаться народ. Без сомнения, это была организованная демонстрация: участники ее шли довольно стройно, за порядком следили дежурные в нарукавных повязках. На площади вдруг появились микрофоны. В перерывах между выступлениями люди скандировали: «Казахстан - неделим!», «Нет - немецкой автономии!» На удивление спокойно вела себя милиция. Случись такое сегодня, никто не нашел бы в этом криминала: обычное дело - митинг. Но для 1979 г., когда все демонстрации, кроме октябрьской и первомайской, разгонялись милицией, зрелище было непривычное». Начались беспорядки, во время которых пострадало несколько человек.

На место событий вскоре прибыл первый секретарь ЦК компартии Казахстана Д. Кунаев. Начавшееся разбирательство выявило тот факт, что казахское население без всякой симпатии воспринимает идею создания немецкой автономии. После целиноградских шествий многие советские немцы, не имевшие никакого отношения к идее создания автономии в Казахстане, задумались о собственной судьбе. Это партийные руководители могли говорить, что «вопрос о немецкой автономии был плохо подготовлен», а для простых людей прошедшие события означали только одно: в Казахстане, в Советском Союзе им нет будущего.

Идея немецкой автономии была скомпрометирована, хотя многие ждали, что республика вернется на Волгу (док. 9.2.6). Последующее пятилетие прошло под знаком «дальнейшего усиления политико-воспитательной работы среди граждан немецкой национальности», подавления эмиграционных настроений, противодействия кампании на Западе по поводу прав и свобод граждан в СССР. Выезд из Советского Союза практически закрывается. Если в 1981 г. только в Казахстане 11378 человек обратилось с просьбой о переселении в ФРГ, то в 1984 г. таких людей было всего 2656, а в первом полугодии 1985 г. количество не терявших надежду уехать вообще снизилось до 542. Однако сводки отчетности совершенно не отражали настроений граждан. Подспудно рост протест (док. 9.2.7). Общество устало от сбоев в экономике, от затхлой политической атмосферы, от бесконечных съездов КПСС с долгими продолжительными аплодисментами - от всего того, что называлось социализмом. И если после смерти Л. И. Брежнева Советский Союз по привычке молчаливо, покорно воспринимал стремительную смену у власти одного престарелого руководителя другим, то к 1985 г. всем стало ясно: нужны перемены, страна не может больше жить так, как раньше.

9.3.«Перестройка» в СССР и пробуждение национального самосознания «советских» немцев (1985 - 1991 гг.)